Куда ни кинь – всюду клин. И клин клином приходится выбивать. Причём каждый раз – всё большим и большим. Хорошо жить человеку со своими мыслями, если их не много. И все они вращаются вокруг тривиальных вещей – поесть, поспать и всё-всё, что с этим хорошо рифмуется. Хотя бы потому, что кому-то надо растить детей и ковать железо, пока оно ещё горячее. Иначе у нас не будет ни водопровода, ни канализации. Хотя и без них люди когда-то неплохо жили.

Приходит время, когда человек начинает думать. Хорошо, если это упражнения по решению тривиальной житейской задачи – это постепенно создаёт человеческий ум в разных его аспектах. Плохо, если человек начинает думать о том, что его прямо не касается. Отвлеченное, абстрактное мышление – занятие праздное и мелкое. Суетливый дух, не имеющий необходимости искать хлеб насущный в поте лица своего, тонет в умозаключениях. Начинается мыслеблудие и праздномыслие несказанное, которое редко доводит до добра.

Свободный от борьбы за физическое существование, человек строит воздушные замки и населяет ещё слабый разум химерами – ибо что ещё может прийти в голову простодушную? Всё тот же набор: еда и женщины, возведенные в степень. Скажут: а что здесь полохого? Да ничего, кроме загрузки всего жёсткого диска подростковыми играми.

Общественное сознание всячески потакает такому развитию ума: личность стереотипно рассуждающая легко поддаётся программированию. Управляемость человека – важнейшая черта социально адаптированной личности. Издержки такого управления очевидны: свободный вроде бы человек тупеет и смотрит, как живут соседи. Развивается общественно-полезная зависть, которая направляется по маршруту: заработал – купил – заработал. Главное – не прерывать процесс: ритм вращения колеса, в котором бегут толпы свободных людей, должен соблюдаться неукоснительно.

И ад не вечен, и каторга когда-то кончается. Человек, добросовестно пробежавший все его круги, освобождается от самых одиозных файлов в своей упрямой голове. Еда и девичьи прелести никуда не деваются – но летят в корзину все их плебейские излишки. Именно здесь впервые возникает внутренний позыв отдать ужин врагу, пить только хорошее и демобилизовать весь гарем – как армию после войны.

Для этого типа людей общественное сознание предлагает попробовать себя в битве за власть. И человек, до того лояльно бежавший в одной команде, вдруг начинает свирепо интриговать в борьбе за лидерство. Перед властью блекнут и мельчают примитивные соблазны любого толка, всё чему поклоняются люди простодушные. Мысли человеческие обретают характер фигур на шахматной доске, а жизнь приобретает видимую цель и становится лестницей оценок. Личность покоряет всё, что попадается под руку. Её переживания искренни: совесть – это химера, а цель всегда оправдывает средства. Равенство чужих приоритетов не допускается: эгоизм – начало всех начал.

Свободный от простейших социальных штампов, человек скрупулёзно считает победы, увеличивая пропасть между собой и другими. Одиночество – хороший воспитатель и учитель властолюбца. Оно наполняет душу его новыми мыслями: умный человек вдруг видит, что всю свою нелёгкую жизнь был энергичным дураком.

Теперь власть над миром видится как мальчишеский бунт с целью всем доказать свою правоту. Так уходят в корзину новая порция добросовестно отслуживших убеждений. Их место естественно занимает программа захвата власти над самим собой. Человек снова начинает доказывать, что он хороший мальчик, но не людям – а своему высшему Я. До этого он загонял на прокрустово ложе весь мир – а теперь строгает, режет и пилит самого себя – справедливо видя в своей личности только заготовку будущего человека. Человек и всё человеческое уже перестаёт быть мерой всех вещей. Лестница на небо становится реальной, а земля – плоской. И время явно замедляет свой ход.