Начать историю народа труднее всего с начала – ибо никто не знает, где это начало искать. Следует найти некое непротиворечивое событие, которое наполнило вселенную шумом и мусором так, что все соседи услышали. Конечно, никто этому событию не должен особо обрадоваться, ибо кому нужен новый квартирант в нашей большой, но не бесконечной коммунальной квартире?

Учёные мужи, как и положено солидным людям, сомневаются. Но у каждого есть свой любимый герой или время – которое он и акцентирует как наиболее значимое. Впервые германское \ о ужас!\ племя россомонов, более известное под названием Русь, заявило о себе в 860 году, во время успешного набега на Константинополь. Князь Аскольд не ударил лицом в грязь и пушками заставил греческих летописцев их существование на самом деле. Константинопольские источники того времени хранят в красном углу под образами – как почётную грамоту, удостоверяющую наличие народа на тот момент. Затем была череда событий, уложившихся в один век с четвертью, в течение которого шло формирование новой структуры почти на пустом месте.

Общая канва событий хорошо известна. Примерно в середине 9-го века древнеславянские племена на Святой Руси грызлись между собой до беспамятства, остервенело сжигая соседние сёла ради скудной добычи. А заводчиками и потатчиками злодейству были местные бояре – что промышляли работорговлей и с греками, и с хазарами и со всеми, кто купит у них живую душу подороже…


И вот где-то в это нелёгкое время некий совершенномудрый князь Гостомысл предпринял неспешное путешествие из Петербурга в Москву, из которого вернулся в ужасе и написал книгу, что начиналась пророческими словами, буквально определившими всю дальнейшую историю народа нашего: « Русь велика и обильна, а порядка в ней нет». Таким образом он положил начало общественно-политической дискуссии на тему : Как нам обустроить Древнюю Русь?

Надо отметить, что его почин был встречен неоднозначно: консервативная часть общества в штыки встретила его идеи, считая их в лучшем случае преждевременными: народ-де ещё слишком глуп и любое облегчение режима поймёт как сигнал к началу пугачёвщины. Известный крепостник и охранитель устоев прямо спрашивал у Гостомысла: хочет ли он в своём имении увидеть русский бунт – бессмысленный и беспощадный? Охранители требовали не мутить воду и подождать ещё тысячу лет – авось народ поумнеет немного.

Однако поскольку политические и хозяйственные элиты были полностью деморализованы, партия князя Гостомысла больше встречала сочувствия и потому начала активную агитационную деятельность. Опираясь на сугубо национальные \ как они подчёркивали\ источники источники финансирования, реформаторы по всем средствам массовой информации развернули пропаганду своих взглядов, клонящихся к продаже родины по недорогой цене. Раз местное руководство обнаружило свою полную профнепригодность, то во имя спасения страны необходимо привлечь иностранных менеджеров в партию и правительство. Гостомысл здраво рассудил, что только норманны – скромное по численности племя торговцев-разбойников не принесёт малолетней Руси особого вреда, а пользы даст много. Этих бродяг – мало, культура – на нуле, но рукасты и горласты безмерно. «Выдадим за них наших славных русских девушек – они остепенятся и заодно вольют свою бедовую и буйную кровь в наши дырявые мехи» - говорил он соратникам.

Уставшие от беспорядка русичи большинством голосов на очередных выборах проголосовали за программу выхода из кризиса имени кн. Гостомысла. Бояре и нанятые ими газетчики голосили о продаже Родины, измене духу предков, попрании святынь, обвиняли в популизме и некритичном заимствовании чужих взглядов и теорий. Ибо знали, хитрые бородачи, что незаржавеют мечи варяжские в их злой, поганой кровушке…

Так оно и было: прибыла первая партия шведов на крейсере «Варяг» - и давай менять всё начальство, начиная с председателей сельсоветов. Часть отправили туда, куда Макар обычно телят не гонял; остальным обрили бороды – лишив чести, достоинства и деловой репутации. Оппозиция новому курсу заголосила о 37-м годе, о возврате к тёмным временам сталинщины и бироновщины. Но жалкий скулёж кучки рабовладельцев и их наймитов-правозащитников утонул в могучем и здоровом народном «ура!» князю Рюрику и всем немцам, которых он с собой привёл.

Однако первый князь русский проводил весьма умеренную политику – не имел сил, чтобы размахнуться на многое и большое. Но уже его преемник Олег твёрдой рукой привёл восточных славян к единству. И не только собрал всех заедино, но ещё и утвердил путь из варяг в греки – о котором уже давно писали экономисты-футурологи. Технико-экономическое обоснование транзитного пути было давно готово – ждали только визы князя Олега.



Русские витязи при нём же геройствовали несказанно и на Волге-речке, и на море Каспийском, и на Северном Кавказе, и на море Чёрном. И везде стяжали всемирно-историческую славу. Что, конечно же, очень приятно всем потомкам. «Ибо полон сладости и очарования пот и кровь бывших поколений ныне живущим» - не без резона отмечает некий летописец. О смерти Вещего Олега легенды сообщают скупо: говорят, что его гадюка покусала – он-де и помре вскорости. Но это может быть в равной степени и жена, и преемник, которому надоело ждать. Впрочем, натуральная змея подколодная тоже не исключается.

Князь Игорь и Ольга, посидев для приличия на тризне печальной Олега начали разбираться с наследством. А оно было скучное: финансы страны были в полном расстройстве, ибо великие дела требуют не менее великих денег. Бюджет, состоящий в основном из недоимок и долгов, сильно обескуражил наследников и сразу подрезал им стальные руки-крылья. Новому кабинету в первые годы пришлось не столько разбрасывать, сколько собирать камни где только возможно. И только в последние годы князь Игорь совершил ряд успешных набегов на турецкие базары – а большую часть своей карьеры он был вынужден заниматься экспортными тарифами, фискальной политикой и бюджетными проблемами. Кстати, именно потому, что престарелый главный бухгалтер затеял две войны подряд с греками, ему пришлось резко увеличить налоговый пресс. Население этого не снесло – вот и привязали князя к двум соснам…

После смерти незадачливого финансиста власть в Киеве захватила княгиня Ольга. Она не столько правила, сколько мутила воду. Потому летописцы об этом времени хором молчат или рассказывают сущие пустяки. Государство разваливалось – не винить же в этом бедную женщину, которая наверняка делала всё, что от неё зависело. А зависело немногое: губернаторы, почуяв мягкую женскую руку, стали воровать так, как будто живут последний день. Кроме того, к Руси протянули свои хищные лапы неразумные хазары, хитрые греки, дикие печенеги. «Над родиной нависла угроза иностранного порабощения и утраты национальной идентичности» - писали наиболее продвинутые тогдашние летописцы.

А в это самое время, в тиши и довольстве, среди могучего леса мужал Святослав – законный преемник князя Игоря. Легенды сообщают, что выкормили его своим молоком десять королев, научили уму-разуму три мудреца, а мечом владеть наставил витязь в тигровой шкуре, регулярно прилетавший на огнедышащем драконе из далёких стран. А потому не диво, что отрок уже в 20 лет выглядел, как 100 летний дуб.

Сразу взял он под руку свою наследство отцовское: не прошло и трёх лет, как он заново привёл к покорности лесную вольницу, провёл в жизнь окончательное решение хазарского вопроса и основал столицу на синем Дунае. Александр Пушкин пишет, что на банкете по случаю закладки фундамента Святослав говорил стихами: «Отсель грозить мы будем греку. Здесь будет город заложон на зло надменному соседу…». В общем, за бокалом шампанского молодой герой неосторожно рассказал свою внешнеполитическую программу. А император Константинопольский – тот самый грек, которому собирались грозить – в это время как раз прогуливался на берегу Дуная – дышал воздухом для здоровья. И услышал, какую стратегию в отношении него лелеет бывший союзник и наёмник. Поскольку сил у него особых не было, то за 30 серебренников на местном базаре он нанял гулящих людей, на всё согласных за деньги. Так оборвалась в 30 лет жизнь нашего героя…

Потом, после недолгой смуты его преемник – князь Владимир – окончательно добил хазар в их же логове на Кубани, вернул Севастополь – город русской славы и привёз из Греции много учёных и грамотных людей. Он первый из князей получил личный номер, прорвал дипломатическую блокаду страны – при нём Древняя Русь состоялась не только де-факто, но и де-юре. А когда он сменил старую веру на более прогрессивную – Русь влилась в братскую семью европейских народов. Для наших далёких предков начались исторические времена.

Леонид Багмут